В основании церковного раскола в Украине лежат несколько исторических мифологем, которые эксплуатируются прихожанами Киевского Патриархата в ритме заевшей пластинки. Их комментарии к любой теме о Церкви заканчиваются одними и теми же «аргументами» - «Киевскую Митрополию незаконно присоединили», «Московская Церковь», «РПЦ не признавали 100 лет», «перечисляют деньги», «не молятся на украинском языке», «Константинополь – Церковь-Мать» и т.д. К их хору, к сожалению, присоединились и представители УПЦ в США, которые уже дважды делали заявление о том, что Константинополь является материнской Церковью по отношению к «Украинской Церкви» и «Украинская Церковь входила в состав Константинопольской церкви на правах расширенной автономии 700 лет, пока не была сомнительным образом подчинена Московскому Патриархату».

Попробуем пройтись по каждой «ноте» назойливой песни представителей неканонических церковных формирований. В этой статье речь будет идти о двух из этих мифологем, а именно:

• Киевская Митрополия была подчинена Московскому Патриархату незаконно.
• Константинополь до сих пор является Церковью-Матерью для УПЦ.

Чтобы понять историю «Киевской Митрополии», нужно заглянуть лет на 350 раньше 1686 года (когда Киевская Митрополия была присоединена к Московскому Патриархату). В 1299 году, в результате нашествия монголо-татар и запустения Киева, Киевские митрополиты вынуждены были поменять свою резиденцию. Таковой был избран город Владимир-на-Клязьме. Сейчас это город Владимир, расположенный в 176 километрах восточнее Москвы. А с 1325 года резиденцией Киевских митрополитов стала Москва. Разумеется, такой выбор новой кафедры был утвержден Константинопольской Церковью. Учитывая политическую ситуацию в раздробленной Руси, Выбор северо-восточных русских земель в качестве нового центра Русской Церкви был вполне логичен – Польша была католическим государством, Литва – управлялась князем-язычником, оставались православные земли на севере Руси.

Первым митрополитом Русской Церкви, который выехал из Киева со всем причтом стал Максим Грек. После митрополита Феогноста митрополитом Киевским и всея Руси стал митрополит Алексий. Для северо-восточных русских земель это был выдающийся период. Лицо Церкви определяли такие люди как Сергий Радонежский и тот же митрополит Алексий, который был выдающимся подвижником и много сделал для православных епархий в Большой Руси. Для Византийской империи это период династий Палеологов и Кантакузинов, время исихастов - Григория Паламы и Вселенского патриарха Филофея Коккина, поддержавшего антилатинскую позицию Паламы.

Южнорусские и западные епархии оказались в составе Великого Княжества Литовского и Польши. Это препятствовало выполнению митрополитами Киевскими, которые находились в Москве, своих обязанностей по отношению к этим епархиям. Литвой управлял князь-язычник, который рассматривал Церковь только лишь как подсобный инструмент политического влияния. Поэтому, когда митрополит Алексий приехал в Литву для выполнения своих пастырских обязанностей, то был схвачен и арестован. Впоследствии ему удалось все же бежать из плена, но доступ к литовским епархиям он уже не имел.

По причине политического давления со стороны князя Литовского, интриг духовенства, которое находилось на территории Великого Княжества Литовского, Константинопольский патриархат создал отдельную Литовскую Митрополию в 1317 году. В 1355 году Литовско-Киевская митрополия управлялась митрополитом Романом, который довольно агрессивно конкурировал с митрополитом Алексием. Но митрополитом Киевским и всея Руси считался митрополит Алексий, вплоть до 1378 года. Впоследствии была создана единая Киевская митрополия под управлением митрополита Киприана, который был поставлен под давлением Литовского князя Ольгерда, угрожавшего обратиться к католикам. Впрочем, митрополичей кафедрой продолжала оставаться Москва.

В 1441 году – митрополит Киевский и всея Руси Исидор принял унию, что явилось серьезным поводом для разрыва отношений с Константинопольским патриархатом и образования Русской автокефальной Церкви с самостоятельной традицией. В этом контексте действия Константинопольских патриархов, их признание или непризнание РПЦ, обесценивались «грехопадением» Константинополя ввиду Флорентийской Унии с католиками. Вселенский православный патриархат, который не в состоянии был защитить истину православия не имел более прежнего духовного авторитета. А с падением Константинополя в 1453 году он потерял политическое влияние и независимость.

После распада единой Киевской Митрополии образовалась Литовско-Киевская Митрополия с центром в Вильно (сейчас это литовский город Вильнюс). Такой шаг Вселенского патриарха (а нового митрополита Киевского Григория Болгарина поставил, с нарушением канонов, патриарх Григорий ІІІ Мамма, приверженец унии с католиками) имел негативные последствия для епархий Малой Руси, поставив их под угрозу католической ассимиляции. Следующий Константинопольский патриарх Дионисий І принял уже бывшего униата Григория, и утвердил его в качестве митрополита Киевского и всея Руси.

Недальновидность и бессилие Константинополя, его неспособность как-либо влиять на ситуацию в южнорусских епархиях выразилось в том, что спустя 150 лет, в 1596 году духовенство Литовско-Киевской Митрополии, фактически в полном составе, приняло Брестскую унию!

После Брестской Унии Киевская митрополия фактически перестала существовать, только через четверть века Иерусалимский патриарх при посредничестве запорожского казачества восстановил иерархию на украинских землях. Восстанавливать иерархию помогали также и представители других православных церквей. Так что заново воссозданная Киевская Митрополия стала «чадом» нескольких «матерей», в каком-то смысле.

Положение православной Церкви в Речи Посполитой оставалось сложным, под постоянной угрозой уничтожения или соблазна унии. Это удивительно, но сейчас приходится напоминать современным украинцам о процессе насильственного окатоличивания, об опасности полного уничтожения православия на украинской земле. Только благодаря твердости казачества и нового украинского духовенства, православие продолжало бороться за себя. Но борьба была бы неравной и рано или поздно закончилась, если бы не помощь Московского государства, которое в течение 13 лет вела войну с католической Речью Посполитой, выполняя Переяславские соглашения с Богданом Хмельницким. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на положение православных епархий в Правобережной Украине 17-18 века.

В свете этих событий становится ясным, что никаких 700 лет непрерывного существования Киевской Митрополии под омофором Константинополя нет. Тем более нет оснований продолжать считать Константинополь Церковью-Матерью для современных украинских православных епархий.

Если выражаться языком семейного права, Вселенский патриархат был лишен родительских прав за неисполнение своих родительских обязанностей. Во-первых, он не смог утвердить истинную православную веру во вверенных ему епархиях, будучи сам склонным к унии с католиками ради определенных политических выгод. Во-вторых, какую опеку мог дать Вселенский патриархат через море, будучи за сотни километров, под игом Османской империи? Какую политическую поддержку он мог оказать украинскому народу в его борьбе против католической Польши, не имея за собой никакой государственной поддержки?

Работники социальных служб могут рассказать много историй о том, как после многих лет, лишенные родительских прав «мамаши» приходили в органы опеки с желанием восстановиться в родительских правах. Однако, зачастую, такое желание диктовалось банальным корыстным мотивом получить денежную помощь при рождении следующего ребенка.

Позиция представителей Константинопольского Патриархата, если они конечно таковыми являются, напоминает именно эту сцену возвращения непутевой матери с претензией на «бывших» детей. Образ жизни ее мало изменился, но на старости лет она вспомнила, что по закону полагается, чтобы дети заботились о своих родителях в принудительном порядке.

Приемная мать, за многие годы успевшая стать настоящей матерью для приемных детей, ибо их кормила, воспитывала, защищала от внешних врагов, сталкивается с тем, что некоторые из ее детей попали под влияние сказки о «настоящей биологической» матери и начали грубить приемной. Другие дети, наоборот, остаются верны своей приемной матери, потому что с благодарностью помнят о всем том, что она им дала – пищу, кров, защиту.

Впрочем, это конечно метафоры. Исторические же факты свидетельствуют о том, что после 1596 года (Брестской унии) отношения Киевской митрополии со Вселенской патриархией более невозможно было описывать как отношение материнской и дочерней структуры.

Не лишним будет напомнить тот факт, что вначале 20 века Константинопольский патриархат поддержал обновленческий раскол, эту большевицкую креатуру. В результате сотни украинских священников канонической Церкви, наряду с российскими, принимали общий мученический венец от рук безбожников. Хороша «материнская» забота, нечего сказать.

В любом случае, история отношений украинского и российского православия насчитывает несколько веков. К тому же, на момент вхождения Киевской Митрополии в состав Московского Патриархата около половины современных епархий УПЦ попросту не существовало. Они были созданы уже во время пребывания в составе РПЦ! Спрашивается, какое отношение к этим епархиям имеет Константинополь?

За это время переплелись связи в сфере духовного образования и богословского самосознания, утвердилось почитание общих святых. То есть, для миллионов украинцев, русское православие не является чужим и искусственный разрыв исторических связей ничего хорошего для Церкви не сулит.

В этом контексте становится ясным, что подчинение Киевской Митрополии образца 1686 года не может оцениваться исключительно негативно. В составе Московского Патриархата украинское духовенство получило значительные преференции. Так, Феофан Прокопович стал одним из сподвижников Петра І и автором церковной реформы. Первым председателем Святейшего Синода стал украинец Стефан (Яворский), который повлиял на развитие духовного образования в Российской империи. Ну, а самым важным является то, что украинское православие было освобождено от посягательств Католической Церкви на полное административное подчинение украинского православия.

Что касается собственно переподчинения Киевской Митрополии Московскому Патриархату и «денежного вопроса» в этом процессе. Следует отметить, что Восточное православное духовенство (Иерусалимский патриархат, Антиохийский и другие) с воодушевлением воспринимало и всячески поддерживало политическое усиление Москвы, надеясь, что со временем именно московский царь поможет грекам свергнуть ненавистную власть турок. Иерусалимский патриарх Паисий убеждал Богдана Хмельницкого принять подданство российскому царю, обращался напрямую к Алексею Михайловичу, чтобы он принял и Молдову под свое покровительство. То есть, в целом, политическая и церковная логика склоняла полноту Православия к тому, чтобы согласится на то, чтобы признать за Московским Патриархатом право на Киевскую Митрополию. И хотя следующий Иерусалимский патриарх Досифей с недовольством отнесся к тому, что Киевская Митрополия была подчинена Московскому патриархату, но хиротонию нового митрополита не отрицал: «егоже и хиротонию приемлем, и прочая оставляюще, молимся владыце Христу, да даст ему сил правити благо и богоугодно».

В любом случае, материальную помощь восточным патриархатам Москва и так оказывала в течение долгого времени и безвозмездно. Акцентировать внимание на денежной составляющей этого вопроса не имеет смысла. Главную роль тут сыграли не «200 червонцев», но позиция Турецкого правителя, который руководствовался политической целесообразностью и склонил патриарха Дионисия к тому, чтобы удовлетворить прошение московской делегации. Так или иначе, переход Киевской Митрополии уже осуществился и данная патриархом грамота только закрепляла существующий порядок вещей. Даже если бы и не было этого признания в 1686 году, оно пришло бы спустя некоторое время. Тем более, что значительная часть украинского духовенства и общества выступала за такое единство.

Таким образом, суммируя вышесказанное, делаем выводы:

1. Константинополь давно перестал быть Церковью-Матерью для украинских епархий, и нет никаких оснований для того, чтобы он претендовал на какую-то церковную власть на территории Украины. Тем более претендовать на те епархии, которые в 17 веке еще не существовали, и были созданы уже в составе РПЦ.
2. Переход Киевской Митрополии в состав Московского Патриархата позволил избежать поглощения украинского православия католичеством.
3. Константинопольский патриарх никогда не претендовал на то, чтобы отменить свой томос. Нигде и никогда он подобных заявлений не делал. Тем более, что многие автокефальные Церкви получили свой статус в результате политического давления на Константинополь. Поэтому Констинтинополю пришлось бы пересматривать многие свои решения.
4. В любом случае, Киевский Патриархат, никакого отношения к данной проблеме не имеет, поскольку единственным законным наследником православной Киевской Митрополии в Украине является УПЦ и ей самой решать, что делать с собственным прошлым и кого признавать в качестве Церкви-Матери.
5. Данная проблема вообще не имеет никакого смысла в том контексте, что УПЦ давно получила «независимость и самостоятельность» в управлении и является фактически автономной от РПЦ Церковью. Поэтому зачем ломиться в двери, которые и так открыты?