Неделя 24-я по Пятидесятнице
(Лк 8:41-56)
 Страх смерти — Молитвенное общение с умершими — Поминовение их
В нынешнем евангельском повествовании об исцелении дочери начальника синагоги Иаира (Лк 8:49-54) есть многознаменательные слова, сказанные ему в утешение пред страхом смерти дочери: не бойся, токмо веруй, и спасена будет — не умре бо девица, но спит. В сих словах Спасителя содержится для нас разъяснение великого таинства смерти, ужасной для земнородных при недостатке в них веры в жизнь будущего века, и не только не страшной, но даже желательной для христиан, которых осеняет надежда на милосердие Господа и в душе которых, по силе веры, утверждена готовность разрешиться плотских уз и быть с Христом в его нескончаемом царствии. Трудно найти человека, который бы не боялся смерти. Смерть страшна для всех, для молодых и старых, для богатых и бедных. Все желают отдаления часа смертного, никому не хочется расстаться с белым светом. В этом естественном и всеобщем чувстве страха смерти нельзя не видеть особенного благодеяния Божия. Страх смерти служит самым сильным средством к ограждению доброй нравственности, побуждая человека дорожить жизнью земной, назначенной для приготовления к жизни будущей. К сожалению, это благодетельное чувство часто извращается, даже совершенно притупляется и не производит добрых плодов. Все боятся смерти, но многие стараются забыть о смерти и тщательно избегают всякого напоминания о ней. Это люди чувственные, думающие только о телесном покое и удовольствиях земных, и совершенно не думающие о будущей загробной жизни, даже не верующие в бессмертие души. Случайно мы рождены, обыкновенно говорят подобные люди, и после будем как небывшие: дыхание в ноздрях наших — дым, и слово — искра в движении нашего сердца. Когда она угаснет, тело обратится в прах, и дух рассеется, как жидкий воздух (Прем 2:2,3). Понятно, какой гибельный и разрушительный взгляд на жизнь и деятельность человеческую устанавливается при таком неверии в продолжение нашей жизни за гробом. Будем наслаждаться настоящими благами, как юностию, говорят миролюбцы, преисполнимся дорогим вином и благовониями. Будем притеснять бедняка-праведника, не пощадим вдовы и не постыдимся многолетних седин старца, устроим ковы праведнику (Прем 2:6,7,10,12). Но долго ли может продолжаться такое своекорыстие и безнравственное стремление наслаждаться земными благами? Жизнь, проводимая в одних чувственных удовольствиях, неизбежно сама себя сокращает, так что думающие о продолжении веселого пира жизни и об удалении смертного часа незаметно приближают смерть своей праздностью, невоздержанием, пресыщением, прихотливостью и изнеженностью тела.
Пресытившись благами жизни и потеряв веру в бессмертие души, человек естественно приходит к тому, что уже не дорожит жизнью, совершенно не готовится к страшному суду Божию и продолжает беспечно погрязать в грехах. Чего же ждать человеку, когда он неготовый предстанет пред врата смертные и пред ним раскроется иная область жизни вечной, где будет суд, ад и царство небесное? Страх смерти, заглушаемый миролюбцами при жизни, во всей силе обнаружится при конце этой жизни и сделает для них смерть лютой и ужасной, в ней будет предначатие адских мучений, которые уготованных неверующим и нечестивым.
Но не страшна смерть человеку, имеющему веру в Бога и будущую жизнь. Вера христианская убеждает, что смерть не есть зло, но естественный и неизбежный переход человека из одной области бытия в другую, лучшую, убеждает, что человек чрез смерть не уничтожается, а только изменяется, преображается. С ним то же бывает, что с шелковичным червем. Червь этот завивается в так кокон, замирая, лежит мертв в коконе, как в гробе, а через некоторое время выходит из своего гроба, но уже не в виде червя, а в виде бабочки. Таким образом, злоба смерти по отношению к человеку есть временная, скоропреходящая, оканчивающаяся переходом в жизнь вечную, где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания. Если смерть нас ужасает, мы сами в этом виноваты. Не будем только смотреть на земную жизнь, как на последнюю цель бытия, не вдадимся в мирские пристрастия, отвергнем плотские похоти, и мы, таким образом разорвав узы, привязывающие к земле, сделаем переход в будущую жизнь легким и беспечальным. Не смерти должно бояться, но грехов, соделывающих нашу смерть лютой. Вот этот-то страх и должен быть непрестанно в душе нашей, им должна сопровождаться вся наша жизненная деятельность. Что значат блага земные пред благами царства небесного? Как ничтожны все слова, все богатство, все величие мира сего пред вечностью! Невелика поэтому потеря, если смерть разлучит нас с земными благами — напротив, великое она принесет нам благодеяние, если мы при переходе из сей жизни сделаемся участниками славы и блаженства вечного.
Если должно страшиться смерти, то не по мирскому пристрастию, но единственно по смиренному сознанию неготовности предстать на суд Божий. От этого страха не были свободны и самые великие праведники.
Так, из жития праведной Евпраксии (память 25 июля/7 августа) говорится, что эта великая праведница, узнав из откровения свыше о наступлении смертного часа, так испугалась и ослабела, что бездыханная упала на землю, но, пришедши в себя, воззвала к Господу: «Умилосердись ко мне, Господи! И оставь для жизни моей хоть единое лето, чтобы я могла покаяться в своих согрешениях. Мало я имею добрых дел и страшусь осуждения».
О, если бы среди нас было побольше таких, которые бы с молитвой об удалении смертного часа, подобно праведной Евпраксии, соединяли мысль о своем недостоинстве! Тогда в памятовании о смерти мы черпали бы силу против греха, по слову премудрого: помни последняя твоя и во веки не согрешиши (Сир 7:39).
В надежде будущего блаженного воскресения, в благости и милосердии Творца находя себе опору против ужасов смерти, христианин в том же животворном источнике должен черпать утешение для себя в скорби о потере родных и друзей, смертным жалом уязвленных. При такой потере нелегко сохранить мир душевный, побороть сердечные скорби. Потеря дорогих нам существ особенно в первое время сопровождается жгучим проявлением скорби. Течение времени может отчасти ослаблять скорбь, и мы мало-помалу примиряемся с горечью утраты. Но и целительная сила времени не всегда может уврачевать язву души нашей, пораженной скорбью о безвозвратной потере. Одна только христианская вера способна дать нам такую силу, что в молитвенном общении с усопшими мы можем не только не скорбеть, но и радоваться о них. Одна только вера христианская вполне озаряет животворным светом своим мрачную область смерти, возрождая в душе нашей несомненное упование бессмертия и вечной блаженной жизни за гробом. В свете этой веры мы, вспоминая воскресение Спасителя, сошествие Его в ад и сокрушение Им державы вражьей, одушевляемся твердой надеждой, что загробная участь умерших отцов и братии наших находится под могущественным покровом любви Отца Небесного, не пощадившего предать за спасение наше Единородного Сына Своего. Что может быть благонадежнее сего? Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего? (Рим 8:32). Какого великого Ходатая мы имеем во Христе Иисусе! Христос умер, но и воскрес: Он и одесную Бога, Он и ходатайствует за нас: кто отлучит нас от любви Божией? (Рим 8:34,35). Всеобъемлюща эта любовь: ею оживотворяется весь мир, и горний и дольний. По силе искупительной жертвы Иисуса Христа, Сына Божия, Первосвященника великого, прошедшего небеса (Ев 4:14), все мы получили право на участие в вечной блаженной жизни, всем открыт доступ к престолу благодати Божией. До Христовых страданий и Его славного воскресения бедственна была участь умерших. Все они, даже самые праведные, сходили в ад, в место мрачное, печальное, бывшее областью вражьей силы. Христос в Своем Воскресении сокрушил врата адовы, снисшел к заключенным душам усопших праотцев, вывел их из ада и всем верующим в Него даровал надежду блаженного общения с Ним в царствии Божием. Аще Аз вознесен буду от земли, говорил Христос ученикам Своим, вся привлеку к Себе (Ин 12:32). Иду уготовати место вам, когда уготоваю место вам, паки прииду и пойму вы к Себе, да идеже есмъ Аз и вы будете (Ин 14:3). И вот вслед за Иисусом Христом, победителем смерти и ада, восшедшим на небеса и седшим одесную Бога Отца, пред престолом Вседержителя собрался торжествующий собор искупленных кровью Агнца христиан. Этот собор вместе с бесплотными силами и составляет небесную Церковь, к которой принадлежат души всех, в благочестии и правой вере скончавшихся. Не все, конечно, члены Церкви небесной стоят на одинаковой степени близости к Богу, не все равно прославлены (1 Кор 15:41), но все в благочестии и правой вере скончавшиеся имеют свою долю славу и блаженства в общении с Господом, все в большей или меньшей мере приобщаются любви Его. Как животворное действие луча солнечного проникает всюду и сообщает свет, тепло и жизнь не только высшим совершеннейшим тварям, но и каждой былинке, каждому насекомому, так и в области вечного бытия от присносущного Отца светов на всех отшедших туда с верой и упованием христианским исходит благодатное оживотворение, дающее им радость и блаженство по мере их заслуг. Мы должны веровать, что в Иисусе Христе, примирившем небо и землю, получаем возможность к молитвенному общению с переселившимися от мира сего. Теперь уже нет той неисходной пропасти, какая отделяла прежде земнородных от умерших их братии. Все мы, и живые и умершие, составляем единое Тело Христово, имеющее Главою Христа, и потому мы несомненно можем надеяться, что когда мы молитвенно поминаем умерших, они слышат нас, утешаются нашей любовью и сорадуются нашему духовному торжеству, будучи соединены с нами в едином уповании на Христа Искупителя. Такую отрадную надежду на внутреннее духовное общение наше с переселившимися из здешнего мира отцами и братиями нашими святая Церковь и имеет целью возбудить в нас совершением поминовения умерших. Благотворна для усопших молитвенная память о них, но и для нас, осиротевших и скорбящих о разлуке, ничего не может быть отраднее этого поминовения, совершаемого с верой и упованием на Христа Спасителя.
Посему-то святая Церковь с особенной заботливостью руководствует нас к совершению молитв об усопших отцах, братиях наших, сродниках и всех православных христианах, с коими мы в жизни входили в более или менее близкое сношение. При всех службах церковных особыми молитвами за умерших мы просим Господа о прощении их грехов и даровании царства небесного. Преимущественное же значение имеет молитва за умерших, совершаемая во время божественной литургии, при совершении таинства Тела и Крови Христовых. Во время этой службы неоднократно положено поименное поминовение усопших. Прежде всего, во время проскомидии из особой, пятой просфоры вынимаются частицы за умерших, и эти частицы полагаются на дискос близ святого Агнца, затем такие же частицы вынимаются из приносимых просфор; эти частицы по окончании литургии опускаются в святую чашу и соединяются с Кровью Христовой, причем священник молится: Отмый грехи поминавшихся Кровию Твоею честною. По прочтении Евангелия произносится особая ектения за усопших с произношением их имен вслух всей Церкви с той целью, чтобы все присутствующие в храме, исполняя заповедь христианскую молиться друг о друге, не забыли и умерших братии своих по вере, и сродников по плоти, и такой общей соборной молитвой споспешествовали их оправданию пред Богом. Побуждая нас молиться за усопших, святая Церковь особенно заповедует нам это делать в некоторые дни, когда особенно это благопотребно по состоянию душ усопших и сообразно с молитвенным настроением верующих. По установлению церковному совершается церковная молитва за умерших в третий, девятый, сороковой дни и чрез год по кончине их. Поминовение усопших в течение шести недель со дня их кончины вызывается тем, что в течение этого времени над душой умершего происходит частный суд Божий, она истязуется о всех содеянных ею согрешениях, проходит мытарства в области князя воздушного, представляется пред лицо Божие и получает решение своей участи до всеобщего страшного суда Христова. Для молитв за умерших святая Церковь установила еще в течение года определенные дни, преимущественно субботы, для общего соборного поминовения преставившихся. Главные поминовенные дни, называемые родительскими субботами, следующие: 1) Мясопустная суббота пред масленицей; 2) Троицкая пред Троицыным днем; 3) Димитриевская перед днем памяти святого великомученика Димитрия Солунского (26 октября/8 ноября). В родительские субботы положено совершать вселенские панихиды за всех от века преставившихся отцов и братии наших по вере и сродников наших по плоти, сподобившихся христианской кончины, равно и тех, которые перешли в загробную жизнь, не быв напутствуемы таинствами, которые умерли скоропостижно, которых вода покры, брань пожат, трус объят, которых убийцы убита, в огнь попали, которые сделались снедию зверям, птицам и гадам, погибли от молнии и измерзшия мразом, которых убита чаровная напоения, отравы, костная удавления (Синаксарь в Мясоп. субботу).
Во всех церковных установлениях о поминовении усопших нам дается заповедь не скорбеть о них, но веровать, что умершие не перестают жить за гробом и не лишены духовного общения с живущими. Мы должны быть убеждены, что преставившиеся от мира сего все равно что отсутствующие, пребывающие в той же области Вседержителя Бога, в какой и мы живем. Если нам заповедано в слове Божием молиться друг за друга (Иак 5:16) и мы молимся об отсутствующих, плавающих, путешествующих с надеждой спасения их от бед, не менее того с полной надеждой верим и должны молиться за отшедших от мира сего. Священный долг любви христианской — оказать благовременную помощь братиям, переселившимся от мира сего, да не изведены будут они по грехам своим на место мучения, но да водворятся в месте светле и прохладив, идеже праведнии пребывают.
|