11:10 Как поститься работающим людям? | |||
В первую седмицу Великого поста хочется поговорить о том, как разительно отличается человек IV–VI столетий от современника XXI века.
Монах уходил в пустыню на всю Святую Четыредесятницу, то есть на весь великопостный период, вплоть до Страстной седмицы. К Великому понедельнику он возвращался в обитель, чтобы душевно и сердечно на богослужениях пройти крестный путь Спасителя и достойно встретить Светлое Воскресение Христово. А теперь вернемся мысленно в XXI век с его «реактивными» скоростями… У современного человека вместо пустыни с травкой, колеблющейся от ветра, – грохочущее метро, вместо Псалтири – «цунами» информации, обрушивающееся на бедную голову с экранов телевизоров, компьютерных мониторов, мобильных телефонов, билбордов. А навязчивая реклама преследует его и дома, и на работе, и в общественном транспорте. Вместо созерцания и неторопливого потягивания четок с Иисусовой молитвой – головокружительный удушливо-нервный клубок проблем с женой (или мужем), детьми, начальством, работой (иногда даже несколькими), кредитами, испуг от повышения курса доллара и прочее. Как правильно современному человеку поститься? Как совместить опыт монаха-пустынника первых веков христианства с высокоскоростной жизнью современного человека? Немного отвлекусь, выскажу свое личное мнение… Мне кажется, что нам, священникам, немного проще поститься, чем мирянам. Через нас проходит нерв церковной жизни, мы по призванию и долгу своему находимся внутри службы и несколько вне мира. Но постящемуся мирянину гораздо тяжелее. Например, первая седмица поста: человек не кушает в понедельник, а может быть, даже и во вторник, а вокруг – сотрудники с бутербродами, хот-догами, кофе. Да еще и начальство, которое, вероятно, не совсем понимает постящегося сотрудника, как и коллеги по работе: колкости, шуточки, насмешки. А кроме поста нужно еще и работу выполнять, и деньги зарабатывать, и о семье подумать. Головокружительный ритм! С другой стороны, хочется в храм: Великий покаянный канон преподобного Андрея Критского, Литургия Преждеосвященных Даров, «Мариино стояние», а еще надо и поисповедоваться, причаститься, пособороваться. Лично для меня православные христиане современности – это герои. Им удается все это совмещать и не рухнуть, не отчаиваться, но возгревать свою веру в Бога и надеяться на Господа нашего Иисуса Христа. Потому, конечно же, должно радоваться сердце священника, когда на повечерие с каноном преподобного Андрея Критского приходят люди. Пусть даже они и опаздывают. Но за то, что они все-таки пришли, их хочется поблагодарить. Ведь часто за этим поступком стоит история, мало уступающая древним паломничествам: здесь и преодоленные десятки километров в загруженном общественном транспорте, и просьбы отпроситься у начальника, и уговаривание коллеги, чтобы подменил, и стояние во время канона в свое свободное время. А после службы – домой, но и там еще не отдых. Для женщин часто: готовка ужина для семьи, уборка, стирка, и только потом – долгожданный сон. Все это мне кажется подвигом, достойным отцов-пустынников IV века. Но нам следует запомнить следующее… Несмотря на разность эпох и проблем, задача перед православным христианином, вошедшим в Великий пост, всегда одна – отъединится от мира, обратить внимание внутрь – в душу свою и обрести в ней Бога. Мы, христиане XXI века, часто не имеем возможности физически уйти в пустыню, чтобы отъединится от мира, но нам следует сделать этот шаг в духовном смысле, уйти в пустыню сердца и души. О том, как это сделать, замечательно пишет митрополит Антоний Сурожский в своей книге «Пастырство». Приведу несколько цитат. «Мы живем, словно настоящего нет, знаете, как бы перекатываемся из прошлого в будущее. А настоящее – это то мгновение, когда перекатываешься; и на деле оказывается, что единственное реальное мгновение – это теперь, теперь я весь тут. И тут я понял то, что имеет в виду один из отцов-аскетов V века, когда говорит: если хочешь молиться, вернись весь под собственную свою кожу… Мы ведь не живем под своей кожей; мы живем тут, там, здесь. Подумайте о себе, когда вы сидите за столом: глаза разбегаются, вы и в огурцах, вы и в рыбе, вы и в квасе, вы и в том, и в другом. Ваша личность расползлась по всему столу. А если подумать о жизни вообще – мы не под своей кожей живем, мы расползлись во все стороны вожделениями, желаниями, дружбами, враждами, надеждами, я только хочу сказать, что фактически под кожей остаются только внутренние органы, но человек весь вне себя где-то. Так вот, вернись под кожу»; «Если хотите, вот еще пример соединения того, что я говорил о времени и о молитве. Когда вы едете на машине или в поезде, машина движется, а вы сидите, книжку читаете, в окно глядите, думу свою думаете. Так почему так не жить? Почему, например, нельзя быстро ходить, руками что-то делать – и одновременно быть в полном стабильном покое внутри? Можно! Это показывает опыт, причем не святых, а самых обыкновенных людей. Но для этого надо учиться останавливать время…»; «Когда я только стал священником, пришла одна старушка из старческого дома и говорит: “Батюшка, вот я четырнадцать лет занимаюсь Иисусовой молитвой, все время твержу, а никогда не ощутила, что Бог есть; что мне делать?ˮ Я подумал… и говорю: “Знаете, я вам тогда от сердца и скажу: когда Богу вставить слово, коль вы все время говорите?ˮ – “А что мне делать?ˮ – “Вот что делать. Придите к себе в комнату, закройте дверь, поставьте кресло поудобнее: так, чтобы свет падал хорошо, чтобы и лампада была видна с иконой, сядьте и пятнадцать минут вяжите пред лицом Божиим, только не думайте ничего благочестивого и не молитесьˮ… Она ушла. Через какое-то время пришла снова, говорит: “Вот что вышло. Я заперлась. Был луч света в комнату, я зажгла одну лампадку, поставила кресло так, чтобы вся комната была видна, взяла вязанье, села и подышала, посмотрела, – давно я не замечала, что комната моя теплая и уютная. Лампадка горела; сначала волнения всякие еще не утихли, мысли бегали; потом я начала вязать, мысли стали утихать. И вдруг я услышала тиканье моих спиц. От этого тиканья я вдруг заметила, как тихо вокруг меня, потом почувствовала, что эта тишина совсем не потому, что шума нет, а что она какая-то (как она сказала) густая; это не пустота, а что-то. Я продолжала дальше вязать, вдруг мне стало ясно, что в сердцевине этой тишины Кто-то: Богˮ. Во всех этих примерах владыки Антония современным языком раскрывается значение стиха Великого покаянного канона преподобного Андрея Критского, выведенного в эпиграф. Что нам говорит святой Андрей? Он убеждает нас в том, что душа каждого из нас должна уподобиться душе пророка Моисея. Он ушел в пустыню и там узрел Бога в неопалимой купине (Исх. 3). Для этого не обязательно уходить в пустыню. Важно внутренне остановиться, не принадлежать тленному и скоропреходящему миру, но головочку свою и сердечко держать поверх этой мутной воды. Спаситель говорит: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:21). Нужно учиться, пожалуй, главному из искусств жизни – обращать свое внимание внутрь себя, чтобы научиться разговаривать с собственной душой. Ей мы уделяем так мало внимания в нашей жизни! Вспомним любимые слова преподобного Серафима Саровского, сказанные им Мотовилову: «Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святаго Божия». А как Святой Дух может войти в наши сосуды сердечно-душевные, если мы с головы до пят наполнены проблемами, дрязгами, работами и прочим. Нужно, внешне исполняя все нам положенное, ВНУТРЕННЕ освободиться от всего этого, чтобы стать пустым сосудом, в который свободно вольется благодать Святого Духа. В этом верный камертон постового настроя и главный его трамплин-старт. А далее уже можно использовать все средства, которые предлагает нам Святая Церковь: молитву, пост, дела милосердия, смирение, покаяние, Таинства… Иерей Андрей Чиженко | |||
СПАСИ ВАС ГОСПОДИ! | |||
В пустыню вселися великий Моисей,| Всего комментариев: 0 | |