Если христианин согласится на мир со своими страстями — он реально погибнет.

— Церковь и война: насколько вообще совместимы данные понятия?

— Если разбираться, то эти понятия диаметрально противоположные. Церковь — не от мира сего, так же, как ее Господь, Христос — не от мира сего. Но Он пришел в этот мир, «смирив» Себя до его условий, — в мир, который надлежало Ему спасти и восстановить. Церковь должна пройти через процесс исторического кенозиса, осуществляя свою искупительную миссию. Ее целью является не только спасение людей в этом мире, но также спасение и восстановление самого мира. Церковь призвана действовать в мире по образу Христа, свидетельствовать о Нем и Его Царстве. Священник является символом Христа, а Христос — милосердный, «трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит» (Мф. 12, 20).  В этом стихе содержится указание на идеальную кротость и любвеобилие Спасителя по отношению ко всем людям. Христос не противился безумию старейшин и не вызывал против Себя гнева шумным сопротивлением, но со смирением уступал, чтобы своими возражениями не сгубить их немощные души, подобные надломленной трости или курящемуся льну, который столь близок к тому, чтобы сгореть. Напротив, Он все сносил незлобиво, чтобы не допустить окончательной гибели из-за их собственной немощи, пока не будет достигнута цель Его искупительного подвига, которая заключалась в том, чтобы доставить суду победу и чтобы после искупления уверовали все народы. Так толкует Феодор Мопсуестийский.   То есть священник — образ жертвенности, мирного сосуществования с действительностью. Он — именно принимает действительность такой, какая она есть.  А мы знаем, что Христос не поднял даже  руки на обидчиков Своих, хотя мог и ангелов призвать к помощи. Поэтому война и священство — две противопложности, с одной стороны. Но если посмотреть Ветхий Завет, то мы увидим, что священники благословляли войну, сами даже брали оружие в руки. Но мы с вами живем в Новом Завете. Да и священник, в первую очередь, мужчина, поэтому он тоже должен защищать свою паству, свою семью.
 

Мне, как мужчине, причем служившему, нравится оружие — и военная техника, и пистолеты, и холодное. Был такой герой в  фильме «9 рота» Ф.Бондарчука рядовой «Джоконда», который восхищался оружием — тем, как все идеально устроено, красотой линий, его функциональностью. Но эта красота — убийственная!  Такая вот антиномия. С одной стороны, мне нравится оружие, с другой стороны, я понимаю, что лучше бы его не было. Но так в мире все устроено — борьба противоположностей.
 

— Для мужчин, мальчишек увлечение оружием - естественно.

— Да (улыбается).
 

Как священник, я должен сейчас привести цитаты из Евангелия о том, что война — это зло. Да это и так каждый знает. (Правда, есть и вынужденные войны.) Но, конечно, невозможно священника заставить перестать быть мужчиной. Вместе с тем, разум у нас ведь никто не отнимает.
 

Вообще все нюансы относительно отношения священнослжителя к войне прописаны в Основах Социальной Концепции нашей Церкви. В главе «Война и мир» мы все это можем прочесть. Но, думаю, следует добавить, что любая война должна вестись в рамках закона, согласно установленным правилам и нормам. Война сама по себе — это убийство, жестокость, но если она еще будет усугубляться ложью, насилием, подлостью, тогда это зло усиливается. Если война — это вынужденная мера, к примеру, чтобы добиться справедливости, чтобы достичь мира, это одно, то методы ведения войны должны быть все равно в рамках закона.
 

Христианская цивилизация за эти тысячелетия отобразила, так сказать, «засолила» отношение к войне. Я вспоминаю спектакль Е.Гришковца «Дредноуты» — о событиях Первой мировой - Ютландской битве, о самых больших военных кораблях.  Гришковец дробит большую историю на крошечные осколки человеческих судеб. Он соединяет в спектакле короткие эпизоды сражений и описывает истинную честь и уважение к проигравшим в бою, и это уважение к противнику — как к личности, как к образу Божия. И хотя война —это зло, именно во время боевых действий часто происходят подвиги самопожертвования, проявления высших человеческих качеств.

Поэтому разумом я понимаю, и как мужчина, и как священник, что война — убийства, война — зло. Но нахожу и оправдания для вынужденных войн. Вспомним ту первую войну на небе: Михаил и ангелы воевали с драконом. Архангел Михаил нисверг змия, светлые силы победили, но при этом змий стал искушать людей. Люди выбрали мир, но равенства, свобод, справедливости — все равно не видят.
 

Война началась раньше, чем история. «И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним». Событие, описанное в 12-й главе Апокалипсиса, событие нечеловеческой истории, событие из праистории.

Война традиционно считается злом. Говорят: лучше плохой мир, чем хорошая война. Почему-то это изречение мне никогда не нравилось. Вроде бы и правильно, но что-то в нем не так…

«Михаил и Ангелы его воевали против дракона… И низвержен был великий дракон… Итак веселитесь, небеса и обитающие на них…» На этом война должна была закончиться. Но получилось совсем наоборот: «Змей был хитрее всех зверей полевых… И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте… И сказал змей жене: нет, не умрете… вы будете, как боги…» Ангелы воевали, а люди выбрали мир: «И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел».

Может быть, первые люди не поняли тогда, что змей начал войну? Но если Бог попустил змею начать ее, значит, люди были в состоянии это понять. Но они не захотели. Они выбрали мир. Если бы люди тогда, как и ангелы, выбрали войну, война бы прекратилась. Но люди выбрали мир и выбрали они именно тот самый «плохой мир». Выбрали «мир» за счет попрания любви, совести, верности, за счет предательства. Просто захотели стать как боги. Им «показалось», что они выбирают очень выгодный мир…

Наступил ли ожидаемый им «мир»? Наступили ли «свобода, равенство и братство» с Богом? Наступило то, что, как показала дальнейшая история, - война стала не просто битвой, а состоянием и «достоянием» всего мира. Она стала как бы вечной. Она теперь ведется на всех планах бытия. Она идет внутри самого  человека, она многообразна действует между людьми и она продолжается со стороны бесов. Но теперь ее приходится вести в гораздо более тяжелых и невыгодных условиях – «мир во зле лежит». Если бы люди тогда выбрали войну! Она молниеносно бы закончилась победой! Но так не случилось… Теперь она идет бесконечно. Отвертеться никому не удается и не удастся. Есть раненые, есть погибшие... Есть, конечно, и победители. Первый из них —  Христос. Но как нам еще далеко до собственной победы…
 

— Мы часто, вроде бы, выбираем мир, но в душе мира  у нас нет.

— Люди часто хотят мира не по добродетели. Люди часто ищут мир по трусости, по нежеланию расставаться с удобствами прежней греховной жизни, по равнодушию к делу спасения своей души. И опять, и опять говорят: лучше плохой мир, чем хорошая война. Но мы все забываем, что настоящая война и главная битва, все же, происходит, по слову классика, в нашем сердце: «Там дьявол с Богом борется, а поле битвы в сердцах людей!»
 

Иногда, выбирая мир, мы проявляем свою слабость и на самом деле не приближаем своим, якобы правильным, выбором мир - конфликт только усугубляется. Поэтому, как бы и не звучало страшно, иногда нужно выбрать войну. Всю свою жизнь мы ведем войну со своими грехами, со своими страстями. А попробуйте согласиться с грехом, попросить его: «Ну, родненький мой, давай договоримся...» Разве договоришься со своими страстями? А ведь страсти ведут с нами самую лукавую, подлую, грязную войну. И если христианин согласится на мир со своими страстями — он реально погибнет.
 

«Время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру» (Еккл. 3: 8). Эта фраза как будто бы предусматривает определенное место для войны в условиях нашего падшего мира. Но, обратившись к святоотеческим толкованиям, мы увидим, что святитель Григорий Нисский толкует это место как относящееся к духовной войне, которую каждый верующий должен вести со своими страстями и грехами.  Поэтому у человека не должно быть врагов, кроме одного — диавола искушающего.  А вести человек всю свою жизнь должен одну войну — с человеческими страстями. Все войны на Земле, которые были в нашей истории —производные наших договоренностей со страстями и грехами. Такая парадоксальность: наша мирное внутреннее согласие со злом, грехом, страстью — рождает войны на Земле. И кстати, Церковь  уделяет главное внимание не системе внешней организации государства, а состоянию сердец своих членов. Поэтому Церковь не считает для себя возможным становиться инициатором изменения формы правления, а Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 1994 года подчеркнул правильность позиции о «непредпочтительности для Церкви какого-либо государственного строя, какой-либо из существующих политических доктрин». А кто-то забывает такие важные и одновременно простые вещи и придумывает «богословие майдана»…
 

— Очень интересная мысль.

— В связи с этим вопрос о поддержке или осуждении Церковью военных действий нуждается в отдельном рассмотрении всякий раз, когда таковые начинаются, или появляется опасность их начала.
 

Одним из явных признаков, по которому можно судить о праведности или несправедливости воюющих, являются методы ведения войны, а также отношение к пленным и мирному населению противника, особенно детям, женщинам, старикам. Даже защищаясь от нападения, можно одновременно творить всяческое зло и в силу этого, по своему духовному и моральному состоянию, оказаться не выше захватчика. Война должна вестись с гневом праведным, но не со злобою, алчностью, похотью (1 Ин. 2. 16) и прочими порождениями ада. Наиболее правильную оценку войны как подвига или, напротив, разбоя можно сделать, лишь исходя из анализа нравственного состояния воюющих. «Не радуйся смерти человека, хотя бы он был самый враждебный тебе: помни, что все мы умрем», — говорит Священное Писание (Сир. 8. 8). Гуманное отношение к раненым и пленным у христиан основывается на словах апостола Павла: «Если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья. Не будь побежден злом, но побеждай зло добром» (Рим. 12. 20-21) (из Основ Соц. Концепции).
 

Есть священная война, есть братоубийственная война, и как священнику себя вести в той или иной войне... Очень сложно и надо индивидуально определять, справедливая это война, или агрессивная. Нужно смотреть на многие факторы: на отношение воинов к противнику, отношение к военнопленным, отношение к мирным жителям государства-противника. Тогда будет видно, кто ведет освободительную, справедливую войну, а кто — оккупационную, агрессивную.
 

— Поговорим о теме: священник и повестка. Вы получили повестку о мобилизации...

— Буквально вчера я увидел в своем почтовом ящике повестку. Это сюрреализм (смеется). Та глупая ситуация, когда не знаешь, как правильно реагировать. Я посоветовался с духовником, правящим архиереем, товарищами — и предал это огласке, опубликовал повестку в Фейсбуке, и оказалось, что я  в этом не одинок. Было достаточно много случаев — и в Запорожье, и в Тернополе, и в Чернигове и многих других городах,  когда священнослужителя вызывали повесткой в военкомат.  
 

Правда, я нашел повестку  с просроченной датой о ее принятии. А закон такой: «Як вручається повістка. Повістку ви можете отримати лише двома способами – або за місцем проживання, або за місцем роботи. В обох випадках – під ваш особистий підпис. Повістки в двері, родичам, дзвінок по телефону – не можуть вважатись належним повідомленням про факт призову за мобілізацією». То есть факта вручения мне повестки не было, более того, обнаружил я её 10 августа, а в повестке указан срок: явиться до 3 августа.
 

Одно дело, когда священник участвует в войне как капеллан, но тогда военная часть или генштаб с официальной просьбой предоставить военного священника обращаются к правящим архиереям, к главе Синодального военного отдела УПЦ. А другое — когда священника призывают повесткой о мобилиазции. Тут нужно обратиться с вопросом: в роли кого священник должен участвовать в войне?
 

Судя по всему, меня они не видели в роли капеллана. А молюсь я за всех, молюсь за мир, отпеваю погибших с обеих сторон конфликта...
 

Я сам служил на кораблях МЧПВ (морских частях пограничных войск), призывался весной 1992 году, когда Украина полгода как обрела независимость. Мне нравилось нести военную службу.

Но сейчас я — священнослужитель, отец шестерых детей...

Мне на ФБ задали вопрос: «А при Александре Невском и когда он под татар ложился пошел бы татарскую кровушку проливать за земля родную?» Сложный вопрос, просто у меня еще не выветрилось мирское, и кровь кипит… Остановило бы то, что я не смог бы стоять у Престола, а для меня это ВСЕ… честно… я без служения задохнусь… Это не объяснить рационально. Но это так.
 

Если же вам, священнослужителю, принесли повестку, то нужно, наверное, задаться вопросами: а что должен делать священник в таком случае, а защищен ли я законодательно, а почему такое вообще происходит, а может, я не предоставил информацию о себе в военкомат, и проч.?
 

Конечно, нам известны и священники-фронтовики. А примером лично для меня являются монахи-фронтовики Псково-Печерского монастыря и пусть и вымышленный, но все же это собирательный образ -персонаж фильма В.Хотиненко«Поп» отец Александр,  которого сыграл актер  С.Маковецкий. Простой священник, настоятель небольшого прихода без громких подвигов и чудес несет свою саму главную миссию — возвращает веру людям на оккупационной немцами землях. И это становится его долгом, священным.

— А как священнику выполнить свой долг по отношению к государству? И есть ли такой долг вообще?

— Во взаимоотношениях между Церковью и государством должно учитываться различие их природ. Церковь основана непосредственно Самим Богом — Господом нашим Иисусом Христом; богоустановленность же государственной власти являет себя в историческом процессе опосредованно. Целью Церкви является вечное спасение людей, цель государства заключается в их земном благополучии. Для каждого христианина настоящее его  государство  — Царство Небесное: «Не имамы бо зде пребывающего града, но грядущего взыскуем»(Евр.13:14) Но вместе с тем, праведный Иоанн Кронштадтский говорил, что «Отечество земное с его Церковью есть преддверие Отечества небесного, потому любите его горячо и будьте готовы душу свою за него положить».  И еще цитата. Святой праведный Иоанн Кронштадтский так писал о любви к земному Отечеству: «Люби отечество земное... оно тебя воспитало, отличило, почтило, всем довольствует; но особенно люби отечество небесное... то отечество несравненно дороже этого, потому что оно свято и праведно, нетленно. Это отечество заслужено тебе бесценной кровью Сына Божия. Но чтобы быть членами того отечества, уважай и люби (его) законы, как ты обязан уважать и уважаешь законы земного отечества».  У христианина всё должно быть христоцентрично. И конечно, любовь к Отечеству, любовь к детям, к жене — должна быть христоцентрична.  Иначе — наша любовь будет ущербной, это будет затухающие колебания.

Безусловно, нужно любить свое Отечество. Но есть опасность этнофилетизма, когда интересы государства, народа ставят выше  или вместо Христа. Есть болгарский, русский этнофилетизм, сейчас мы наблюдаем украинский. Но это давно признанная Церковью ересь. Это приводит к смерти духовной. Эти люди живые — ходит, дышит, но внутри — он мертв. Православному мироощущению противоречит деление народов на лучшие и худшие, принижение какой-либо этнической или гражданской нации. Тем более несогласны с Православием учения, которые ставят нацию на место Бога или низводят веру до одного из аспектов национального самосознания. Церковь не выступает на чьей-либо стороне, за исключением случаев явной агрессии или несправедливости, проявляемой одной из сторон.
 

Нужно разделять любовь к Отечеству и к государству. Отечество — однокорневые слова :«отец», «отчизна», «отеческий», «отцовство». Поэтому мы должны не просто любить, а почитать свое Отечество, защищать его. А государство — это властно-политическая организация, которая обладает специальным аппаратом управления и принуждения, устанавливает правовой, законный порядок на определённой территории.  И аппарат, законы, территорию нельзя любить. Но христианин — законопослушный априори. Если же власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении. Христианин, следуя велению совести, может не исполнить повеления власти, понуждающего к тяжкому греху. Поэтому можно сказать так: каждый христианин должен любить свое Отечество и быть законопослушным гражданином своего государства. И только в единичных случаях можно проявить мирное гражданское неповиновение государству.
 

Для меня земное Отечество — это Русь, это Святая Русь. И хотя она сегодня раздроблена на множество государств.
 

Как говорил современный ученый С.Аверинцев: «Святая Русь — это категория едва ли не космическая… Было бы нестерпимо плоским понять это как выражение племенной мании величия; в том-то и дело, что ни о чем племенном здесь речи, по существу нет. У Святой Руси нет локальных признаков. У нее только два признака: первый — быть в некотором смысле всем миром, вмещающим даже рай, второй — быть миром под знаком истинной веры» . Это самоназвание, то, что народ понимал как свой идеал. Его мечты и цель. Есть Великая Германия, есть Страна восходящего солнца, есть Великая Британия, и  еще других множество. Т.е. народы ставят свой приоритет. Наши предки видели свое предназначение в служении Божественной Правде. И конечно, это не приватизация святости, подчеркиваю это стремление к идеалу, к евангельской норме. Но как заметил философ Иван Ильин, «Святая Русь» не есть «нравственно праведная» или «совершенная в своей добродетели»: это есть правомерная, признающая свою веру главным делом и отличительной особенностью своего земного естества». Святая — это не значит безгрешная.  Кстати, Грузия себя называет Джорджия - Georgia, по имени святого Георгия Победоносца, но это ведь не говорит, что там все Георгии, или что они узурпировали власть на бренд св.Георгия. (улыбается) Мы хорошо знаем, что идеал Христа недостижим, по крайней мере, в этом мире. Но стремясь к Нему, мы живём по-человечески и утверждаемся в человечности. Мы все должны быть искренне заинтересованы в благополучии друг друга. И конечно, не забывать слова свт. Никона Рождественского : «Церковь призвана быть «светом миру», в меру приобщения к этому свету Русская земля в наивысших точках своего исторического пути становилась Русью Святой. Без православия Русь и русский народ «гораздо быстрее и страшнее чем народы западные превращаются в чудовищную и огромную шайку разбойников».
 

Русь Святая! Храни веру православную — в ней же твоё утверждение!