Классическая схема рейдерства – это когда отжимают приглянувшуюся собственность, вводя на предприятие мнимых акционеров. Есть законные собственники, но параллельно с ними создается большинство из акционеров сомнительного происхождения, которые принимают нужное мошеннику решение. 

Такая схема захвата чужого имущества признана преступлением и преследуется Уголовным кодексом без срока давности: при вынесении приговора судьи руководствуются конкретным параграфом закона. Поэтому заинтересованные в рейдерстве лица предпочитают находить несведущих исполнителей, не всегда способных понять, в чьих интересах они действуют. Кто-то задумывался, зачем насоздавали всякие самообороны глубоко в тылу, когда на фронте обороняться от противника некому? От кого обороняются взрослые дяди в балаклавах на территории, где не ступала нога даже вымышленного врага? Кто и зачем их насоздавал, если всем очевидно, что мирному населению там никто не угрожает? Может, они созданы кем-то для защиты от местного населения? Может, это передовые отряды будущей продразверстки?

Прежде чем устроить голодомор, большевики не один десяток лет воспитывали классовую ненависть в будущих палачах-комиссарах. Одной нетерпимости к врагу мало для того, чтобы прийти в дом и забрать у голодных детей последний кусок хлеба. Классовая ненависть к кулаку-мироеду воспитала в человеке бездушное орудие выполнения любой воли манипулятора. Люди не сразу проявили готовность хладнокровно закалывать штыками себе подобного. Их вели к этому, пичкая тезисами в марксистках кружках. Когда же исполнители после прозревали, у НКВД был готов механизм их ликвидации, благодаря чему столько лет удавалось замалчивать правду. Очевидцам трагедии приходилось скрывать страшную реальность о том, что голод в Украине происходил на фоне изобилия в партийных буфетах.

А начиналось все с собраний комитета бедняков и раздела собственности преуспевающего соседа.

Самооборона, очевидно, представляет собой чей-то инструмент для наступления уже только потому, что на момент ее создания фактически обороняться не от кого. Она создается повсеместно с явной целью оборонять кого-то от тех угроз, что возникнут у заказчика в будущем, будь это новая продразверстка для сборки недоимки в пользу ростовщика или изгнания местного населения со своих землевладений. Мораторий на продажу земли в ближайшем будущем должны снять, и кто окажется ее собственником в условиях экономического хаоса – предсказать несложно.

Пока же состав отрядов самообороны «дрессируют» ставить слово своего лидера выше закона. Слепое подчинение вождю не дает бойцам увидеть, как их используют в рейдерском захвате собственности лиц, именуемых врагами революции. Еще сто лет назад образ врага строили на основе классового неравенства, а сегодня критерием нетерпимости становится национальная идея. Отказ от морали, как во имя бедноты, так и во Славу Украины, будет иметь одинаковый итог: безнаказанность одного преступления развязывает руки к осуществлению большего. Маньяками не рождаются – их взращивает государство, которое готовится к геноциду. Один немецкий пастырь научился хранить молчание, когда фашисты пришли за коммунистом, потом за евреем: он не был ни коммунистом, ни евреем; но когда пришли за ним, возразить уже было некому.

Пока объектом рейдерских атак не становится однокомнатная квартира, большинство населения это мало касается. Как и сто лет назад, общество уже клюнуло на наживу в виде тезиса «грабь награбленное и не слишком придирчиво относись к тому, кто взялся судить, что есть награбленное». Такое общество готово к следующему шагу, когда не обязательно грабить в прямом смысле слова, а просто большинством вынести решение и распорядиться чужой собственностью. Как-то незаметно стерта грань между рейдерством предприятия со стороны липовых акционеров и правом территориальной общины распоряжаться чужой собственностью. Не напоминают ли подобные референдумы некоторые плачевные эпизоды из нашей истории? Раскулачивали собранием села – с райкома лишь задачи ставили, и храмы решали закрывать пусть и под давлением партийных секретарей, но именно на общем собрании. Вряд ли подобные референдумы и собрания могут узаконить беззаконие. Есть еще такие законы, что стоят над человеческими, к тому же территориальная община не вправе подменить закон, наделяющий собственника исключительным правом распоряжаться собственностью.
 

Существует достаточно неприятный для рейдеров термин мирового права как реституция и возвращение собственности законным владельцам. Храмы и другие культовые сооружения являются собственностью религиозной общины, и любая попытка территориальной, а не религиозной, общины распоряжаться чужой собственностью расценивается как классическое рейдерство. Общины имеют юридический статус и распоряжаются движимым и недвижимым имуществом на основании собственного устава. Все эти так называемые референдумы не имеют ничего общего с демократией, потому как ни у кого нет законного права экспроприировать и распоряжаться чужим имуществом. Цель у подобных мероприятий одна: как можно больше людей сделать соучастниками беззакония, чтобы заставить молчать, когда будет сделан следующий шаг к установлению режима абсолютного беззакония. Все обвинения в адрес какой-либо религиозной общины, что она не позволяет другой конфессии служить в своем храме обедню, можно было бы признать резонными в том лишь случае, если будет принят закон, позволяющий любому гражданину поселиться и пожить в чужом домовладении. Никаким референдумом нельзя заставить Петра Порошенко поселить у себя в доме бомжей, хотя никто не станет оспаривать, что они остро нуждаются в крыше над головой. Почему тогда гарант конституции спокойно наблюдает, как под видом народовластия попирается чужое право собственности?
 

Прихожане отобранных церквей неоднократно обращались к Президенту страны с просьбой защитить их конституционные права, но все эти обращения канули в лету в архивах Министерства культуры. Хотя защита конституционных прав граждан находится исключительно в компетенции прокуратуры, администрация Порошенко умышленно закрывает глаза на преступления против свободы веры. Может быть, потому что Президент демонстративно указывает свое предпочтение самопровозглашенному патриарху, священнослужители которого целуют руку его супруге во время официального мероприятия? Так может, Киевский Патриархат и есть заказчиком рейдерства?
 

Глядя на такой симбиоз президентской власти с Филаретом Денисенко, депутаты местных советов активизировались в борьбе против канонической Церкви ради места в президентском списке по всей Украине. Уже даже действующий мэр Переяслава-Хмельницкого за проходное место в списке готов 11 октября проводить голосование. Какого там вероисповедания жители, которые должны решить судьбу чужой приходской собственности, мэра не волнует: католики они там, евреи или атеисты вовсе – если партия сказала «надо», комсомол ответит «есть». Ведь победить слабо организованных прихожан и отжать построенный ими храм куда легче, чем устранить бездорожье в вверенном ему городе. Да и с избирателями ничто так не сближает, как соучастие в общем преступлении.

Только хочется напомнить тем, кто хранит преступное молчание при виде творимого беззакония, о судьбе немецкого пастыря, за которым пришли, а защитить его было некому.

источник