доктор философских наук Алексей Русланович Фокин
1. Многозначность термина «ипостась» и его важность для
патристического богословия.
Термин «ипостась» (греч. ὑπόστασις, букв.: «под-стояние», «подставка», от глагола ὑφίστημι; лат. substantia, subsistentia) в патристической литературе, так же как и в философской, имел множество значений:
«Общие значения: I. От непереходной формы глагола: 1. происхождение;
2. поддержка, средства к существованию; 3. подавание сущности чему-либо,
актуализация; 4. (экзегетич.); 5. план, цель. I. От переходной формы глагола: 1.
остановка, привал, стадия; 2. источник, основание; 3. утверждение, аргумент; 4.
материя, материал (= οὐσία); 5. субстанция, бытие, реальность (= οὐσία); 6.
частное сущее, конкретное существо, индивид; 8. имущество; 9. ценность» [1]
Автор VI в. Леонтий Иерусалимский приводит длинный список значений термина «ипостась», состоящий из 14-и пунктов (см. Contr. Nest II 1 // PG. 86. Col. 1528D-1532A). Некоторые из этих значений легли в основу понимания ипостаси как специального богословского термина, использовавшегося в христианской триадологии, христологии и антропологии. [2] Как богословский термин «ипостась» имеет свою длительную и непростую историю как на греческом Востоке, так и на латинском Западе. Но сначала обратимся к Свящ. Писанию.
2. Термин «ипостась» в Новом Завете.
В Новом Завете термин «ипостась» встречается всего 5 раз и только в посланиях ап. Павла. В богословском значении он встречается всего один раз ― в послании к Евреям, где Сын Божий назван образом ипостаси (χαρακτὴρ τῆς ὑποστάσεως) Бога Отца (Евр 1:3). Среди православных богословов существуют по крайней мере две разные интерпретации значения термина «ипостась» в данной фразе: одни видят в нем указание на Божественную природу Бога Отца, Образом которой является Бог Сын, т.е. отождествляют его с термином «сущность», поскольку как Отец есть Бог по Своей природе, так и Сын, будучи Его «природным Образом», есть Бог по природе. Другие считают, что у ап. Павла этот термин означает Лицо Бога Отца, а Сын, будучи Его Образом, так же как и Отец является Ипостасью, т.е. обладает самостоятельным существованием (ссылки). Близкое, но не тождественное по значению употребление термина «ипостась» встречается в Евр 11:1, где вера названа ἐλπιζομένων ὑπόστασις, т.е. реальным или твердым основанием того, на что надеются. Другое, антропологическое значение термина встречается в том же послании: Ибо мы сделались причастниками Христу, если только начатую жизнь (τὴν ἀρχὴν τῆς ὑποστάσεως: букв. «начало бытия») твердо сохраним до конца» (Евр 3:14).
3. Термин «ипостась» в греческой патристике II – сер. IV вв.
В II–III вв. термин «ипостась» не играл заметной роли в христ. богословии, употреблялся довольно редко и использовался ранеехрист. авторами в значениях, известных по античной лит-ре.
Слово «ипостась» довольно часто встречается в произведениях Климента Александрийского, для к-рого оно синонимично слову «природа» (Clem. Alex.Strom. V 1. 3. 2); у сщмч. Иринея, еп. Лионского оно синонимично слову «сущность» (Iren. Adv. haer. I 8. 16). В сходном значении оно употребляется вПослании Диогнету, где оно может выражать противопоставление внешнего вида и внутренней сути вещи: «Рассмотри не глазами только, но и разумом, какой сущность (ὑπόστασις) и какой облик имеют те, кого вы называете и считаете богами» (Diogn. 2. 1). У гностиков, в частности, в системе Валентина, первая восьмерица эонов называется «корнем и ипостасью всего» (ρίζαν καὶ ὑπόστασιν τῶν πάντων; см.: Iren. Adv. haer. I 1. 1). Вероятно, впервые в патристической литературе богословское различие между понятиями οὐσία («сущность») и ипостась было предложено в III в. Оригеном. В трактате «Против Цельса» он говорит об Отце и Сыне как о δύο ὑποστάσεις «двух ипостасях» и δύο τῇ ὑποστάσει πράγματα «двух вещах, [различающихся] по ипостаси» (Orig. Contr. Cels. VIII 12.12-29), а в своих Комментариях на Ев. от Иоанна прямо заявляет: «Мы убеждены, что существуют три Ипостаси ― Отец и Сын и Святой Дух» (Com. Io. II 10. 75). Ученик Оригена еп. Дионисий Александрийский также развивал учение о различии сущности и ипостась, но, стремясь опровергнуть савеллианство, сам того не желая, подготовил почву для учения о неподобии между Отцом и Сыном (см.: Basi. Magn. Ep. 9. 2).
У свт. Афанасия Александрийского ипостась означает как конкретное сущее, так и сущность: «Совершенно необходимо… чтобы Бог, Которому мы покланяемся и Которого мы проповедуем, был единым и истинным Богом, Господом твари и Создателем всякого существа (πάσης ὑποστάσεως)» (Athanas. Alex. Or. contr. gent. 40). В отличие от Оригена Афанасий строго не различает термины “сущность” и “ипостась”, что видно из его знаменитого высказывания: “Ипостась есть сущность (ἡ δὲ ὑπόστασις οὐσία ἐστί) и не означает ничего другого, кроме самого сущего (αὐτὸ τὸ ὄν)… Ибо ипостась и сущность есть бытие (ὕπαρξις)” (Ep. ad Afros 4; ср. Contra Arianos II 32-33; III 66). Лишь иногда в поздних работах Афанасий разводит эти понятия и говорит о единой сущности и трех Ипостасях (см. In illud: Omnia Mihi tradita 6; De incarn. et contr. Arian. 10). Вероятно, его побудили к этому решения Александрийского собора 362, на котором рассматривался вопрос о возможности использования в учении о Св. Троице выражений: “одна ипостась” и “три ипостаси” (последнее выражение было распространено в антиохийской среде, в частности, у Мелетия Антиохийского, см.: Basil. Magn. Ep. 214. 3), в результате было принято решение о возможности применять к Богу как выражение “одна ипостась” в смысле одна сущность, так и выражение “три Ипостаси” в смысле три самостоятельных, реально существующих Лица (Tomus ad Antioch. 5-6). В целом, синонимичное употребление понятий сущность и ипостась отличает все поколение богословов-староникейцев от новоникейцев (Болотов. 1917, т. 4, с. 86-89). Даже в конце IV в. мы имеем примеры отождествления этих понятий, как это делал, например, св. Епифаний Кипрский, согласно которому «ипостась и сущность по смыслу тождественны» (ταὐτόν ἐστι τῷ λόγῳ, Epiph. Adv. haer. 69.72; ср. 74.4; Ancor. 67.4). Об этом говорит и прп. Иоанн Дамаскин в VIII в.: «Наименование «ипостась» имеет два значения: если говорить просто, оно означает просто сущность (τὴν ἁπλῶς οὐσίαν), тогда как [слово] «ипостась» в собственном смысле означает индивид (τὸ ἄτομον) и отдельное лицо (τὸ ἀφοριστικὸν πρόσωπον)» (Ioan. Damasc. Dialect. 30).
4. Термин «ипостась» в тринитарном учении греческих Отцов.
В эпоху тринитарных споров IV в. термин «ипостась» приобрел у христ. писателей специальное значение. Исходя из необходимости формулирования и защиты христианских догматов, прежде же всего догмата о Святой Троице, христ. богословы этого периода предприняли попытку переосмыслить логические идеи Аристотеля и стоиков. Они, в первую очередь — великие каппадокийцы, придали этому периферийному для античной философии термину центральное значение в обновленном философском аппарате, к-рый они приспособили для нужд христианского богословия. Кратко говоря, Каппадокийцы отождествили понятие «ипостась» с «частной» или «первой сущностью», а понятие «сущность» было ограничено рамками «второй», или «общей» сущности. Т. о., ипостась стала обозначать частное или конкретное сущее, в отличие от сущности и природы, ставших наименованиями общего бытия, в к-ром совместно участвуют отдельные индивиды. Каппадокийские отцы посвятили рассмотрению разницы между понятиями «ипостась» и «сущность» значительное количество текстов, в число первостепенных входят: послания свт. Василия Великого 214-е и 236-е (Ep. 214. 4; Ep. 236. 6), послание свт. Григория Нисского «К брату Петру, о различии между сущностью и ипостасью» и его трактаты «К эллинам, на основании общих понятий» и «К Авлавию, о том, что не три Бога».
Свт. Василий, в частности, пояснял различие между понятиями «сущность» и «ипостась» следующим образом: «Если мне надлежит высказать кратко свое мнение, то скажу, что сущность к ипостаси имеет такое же отношение, какое имеет общее (τὸ κοινὸν) к частному (τὸ ἴδιον). Ибо и каждый из нас и по общему понятию сущности (τῷ κοινῷ τῆς οὐσίας λόγῳ) причастен бытию, и по свойствам своим (τοῖς περ_ αὐτὸν ἰδιώμασιν) есть такой-то и такой- то именно человек. Так и в Боге понятие сущности есть общее, разумеется ли, например, благость, божество или другое что. Ипостась же уразумевается в отличительном свойстве (ἐν τῷ ἰδιώματι) отцовства, или сыновства, или освящающей силы» (Basil. Magn. Ep. 214. 4). По мысли свт. Василия, «сущность и ипостась имеют между собой такое же различие, какое есть между общим (τὸ κοινὸν) и единичным (τὸ καθ᾿ ἕκαστον); например, между животным [вообще] и конкретным человеком (τὸν δεῖνα ἄνθρωπον)» (Idem. Ep. 236. 6; ср.: Contr. Eun. II 4; Theodoret. Eranist. Dial. 1 // Ed. G.H. Ettlinger. Oxford, 1975. P. 64). Однако термин «сущность» у св. Василия, по мнению современных исследователей [3]PT, имеет стоический характер общего материального субстрата (ὑλικὸν ὑποκείμενον, Contr. Eun. 2.4.11-12) в противоположность чисто аристотелевскому пониманию сущности у св.Григория Нисского, а потому именно Григорий Нисский должен считаться главным теоретиком различия сущности и ипостаси среди новоникейцев [4]. У св. Григория Нисского мы находим целую развернутую теорию различия между сущностью и ипостасью. Согласно этой теории, есть два класса имен (τῶν ὀνομάτων), или понятий (λόγων): общие (τὰ κοινά), высказываемые о многих и численно различных предметах и имеющие некое общее значение (καθολικωτέραν τινὰ τὴν σημασίαν), и частные (τὰ ἰδιάζοντα, τὰ ἴδια), высказываемые только о каком- либо одном конкретном предмете и имеющие частное значение (ἰδικωτέραν τὴν ἔνδειξιν). Первые означаютобщую природу (τὴν κοινὴν φύσιν), или сущность (τὴν οὐσίαν) многих предметов, подпадающих под один общий класс. Вторые означают некий конкретный предмет (πράγμα τι), имеющий свое отличительное свойство (τὸ ἰδιάζον), благодаря которому он отличается от других предметов данного класса. Примером первого класса имен может служить «человек вообще» (καθόλου ἄνθρωπος), а второго ― «какой-то конкретный человек» (ὁ τις ἄνθρωπος), например, Павел или Тимофей. [5] Подобное различие между классами имен, вероятно, восходит к логике Аристотеля [6]; но если Аристотель называл первый класс имен ‘вторыми сущностями’ (δεύτεραι οὐσίαι, родами и видами, γένος ώ εἶδος), а второй ― ‘первыми сущностями’ (αἱ πρώτως οὐσίαι λεγόμεναι, то есть индивидами, которые являются подлежащими (ὑποκείμενον) родов и видов), то свт. Григорий Нисский вслед за свт. Василием как правило называет первый класс имен общими сущностями (κοιναὶ οὐσίαι, или общими природами, κοινὴ φύσις), а второй класс ― ипостасями (ὑποστάσεις, или лицами, πρόσωπα), и очень редко ―частными сущностями (μερικαὶ οὐσίαι, ἰδικαὶ οὐσίαι)T [7]: «То, что говорится частно (τὸ ἰδίως λεγόμενον), выражается словом ипостась (τῷ τῆς ὑποστάσεως ρήματι)… Вот, что есть ипостась: не неопределенное понятие сущности (ἡ ἀόριστος τῆς οὐσίας ἔννοια), ни на чем не останавливающееся из-за общности обозначаемого (ἐκ τῆς κοινότητος τοῦ σημαινομένου), но [такое понятие], которое видимыми отличительными свойствами (διὰ τῶν ἐπιφαινομένων ἰδιωμάτων) выявляет и ограничивает в каком-нибудь предмете (ἐν τῷ τινὶ πράγματι) общее и неопределенное» (τὸ κοινόν τε καὶ ἀπερίγραπτον) [8]. Сущность свт. Григорий Нисский также отождествляет с понятием вида (εἶδος), а ипостась ― с понятием индивида (ἄτομον) и особого лица (ἰδικὸν πρόσωπον) [9]: «Не одно и то же ― вид и индивид (εἶδος καὶ ἄτομον), то есть сущность и ипостась (οὐσία καὶ ὑπόστασις). Ибо говорящий: «индивид», то есть ипостась, сразу обращает мысль к исследованию услышанного, [какой он]: курчавый, голубоглазый, сын, отец и тому подобное; а говорящий: «вид», то есть сущность, [обращает мысль] к выяснению [того, чту это]: животное разумное, смертное, обладающее умом и знанием, или животное неразумное, смертное, издающее ржание и тому подобное. Если же не тождественны вид и индивид, то есть ипостась, то не тождественны и особые свойства, характеризующие (τὰ χαρακτηρίζοντα) то и другое. Если же они не тождественны, то к ним нельзя применять одни и те же имена» [10]. Такое представление о логическом различии между сущностью и ипостасью в тварном мире свт. Григорий Нисский, не боясь впасть в ошибку, распространяет и на БогаTP [11], в Котором есть единая общая сущность, или природа (μία οὐσία, μία φύσις), которой причастны (μετέχουσιν αὐτῆς) или к которой принадлежат (ἧς ἐστι) три особенные Ипостаси, или Лица (τρεῖς ὑποστάσεις, τρία πρόσωπα) [12].
Значение ипостась как особенного и частного бытия соединялось в последующей святоотеческой мысли со значением реального и конкретного бытия в противоположность чему-то бесформенному и воображаемому. Согласно свт. Епифанию Кипрскому, Бог Слово, о Котором говорится в прологе Евангелия от Иоанна, является Словом не только «по произношению» (κατὰ τὴν προφορὰν), но и «по ипостаси» (κατὰ τὴν ὑπόστασιν), т. е. существует реально и самостоятельно (см.: Epiph. Adv. haer. / Ed. K. Holl. Bd. 3. S. 31). Еще более ясно об этом говорит Григорий Нисский, согласно которому Слово Божие, в отличие от наших слов, не рассеивается в воздухе, но «поистине ипостасно» (οὐσιωδῶς ὑφεστώς, Or. Cat. 1); Оно обладает «собственной ипостасью, происшедшей из Отчей сущности» (ἰδίαν ὑπόστασιν ἐκ πατρικῆς οὐσίας ὑφεστῶσαν, Adv. Ar. et Sab. // GNO. III.1. P. 81.10-18); тем самым Оно отличается от Отца «по ипостаси» (ἔτερον τῇ ὑποστάσει), или «по подлежащему» (ὑποκειμενῷ), будучи едино с Ним по природе (ἕν κατὰ τὴν φύσιν, Or. Cat. 1).
Подобное учение о различии сущности и ипостаси мы встречаем у многих последующих поколений греческих богословов: Феодорита Кирского, Леонтия Византийского и Иерусалимского, Анастасия Синаита, Максима Исповедника,Иоанна Дамаскина. Так, например, богослов VI в. Леонтий Византийскийприводит подробное разграничение понятий «природа» и «ипостась»: «Природа не есть ипостась, поскольку нельзя сказать этого наоборот, ибо ипостась есть также и природа, а природа не есть также ипостась. В самом деле, природа имеет смысл бытия (τὸν τοῦ εἶναι λόγον), а ипостась имеет смысл самостоятельного бытия (τὸν τοῦ καθ᾿ ἑαυτὸ εἶναι λόγον); природа имеет смысл вида (τὸν τοῦ εἴδους λόγον), а ипостась указывает на кого-то конкретного (τοῦ τινος); наконец, природа указывает на характерные черты общей реальности (καθολικοῦ πράγματος χαρακτῆρα), а ипостась отличает особенное от общего (τοῦ κοινοῦ τὸ ἴδιον). Кратко говоря, об одной природе (φύσεως μιᾶς) главным образом говорится в отношении тех вещей, которые единосущны (ὁμοούσια) и у которых общий смысл бытия. А понятие ипостаси (ὑποστάσεως ὅρος) обозначает или те вещи, которые тождественны по природе, но различаются по числу, или те вещи, которые состоят из разных природ, но обладают общностью бытия одновременно и взаимно. Я имею в виду, что они обладают общностью бытия не потому, что совосполняют сущность друг друга (это касается только сущностей и того, что сказывается о них существенно и что называется качествами), а потому, что природа и сущность каждой из них созерцается не сама по себе, но вместе с другой, которая соединена или связана с ней» (Contr. Nest. et Eutych. I // PG. 86. Col. 1280AB; ср.: Col. 1277C-1280B). В VII в. Максим Исповедник соотносил термин «ипостась» с понятием «лицо» (προσωπον) и индивид; он обозначает частное (μερικον) и особенное (ιδικον), обладающее общей природой, или сущностью – владетеля и деятеля (см. Opuscula theologica et polemica, 26 // PG. 91.276B; 23, 91.264A; 265D и др.). Согласно Максиму, природа (φύσις) или сущность (οὐσία) есть нечто общее (κοινὸν), — τὸ εἶδος ‘вид’, прилагаемое ко многим, численно различным, через что нечто становится тем, что оно есть (ἐν τῷ ὁποῖόν τί ἐστι) [13]; лицо же (ὑπόστασις), в отличие от природы, есть нечто особенное (ἴδιον)/ [14]. Например, понятие человек есть обозначение природы, общей всем людям, а имя каждого отдельного человека (Петр, Павел и т. п.) есть обозначение лица, или индивидуума, отличающегося от всех прочих людей индивидуальными особенностями (ἰδίοις προσωπικοῖς ἰδιώμασι)T[15]. Как нечто общее, как τὸ εἶδος ‘вид’, природа есть просто предикат всего того, что имеет бытие, что существует (ἡ μὲν φύσις τὸν τοῦ εἶναι λόγον κοινὸν ἐπέχει, ἡ δὲ ὑπόστασις, καὶ τὸν τοῦ καθ᾿ ἑαυτὸ εἶναι ‘природа имеет общий смысл того, что существует, а ипостась — того, что существует самостоятельно’) [16], и сама по себе не имеет самостоятельного, действительного существования. Самостоятельность и реальность бытия всякая природа получает в индивиде[17], а человеческая природа — в ипостаси или в лице, отличительную особенность которых составляет независимое, самостоятельное бытие (τὸ καθ᾿ ἑαυτὸ εἶναι) [18].
В VIII в. Иоанн Дамаскин в «Диалектике» и «Точном изложении» просто повторяет определения Каппадокийцев: «Сущность есть общее (κοινὸν), а ипостась есть частное (μερικὸν)… как, например, индивид (ἄτομον)» (De fide orth. 50. 4–6; ср.: 8. 240–250; 47. 43–48; Dial. 31. 23–34). Он также приводит еще одно интересное определение ипостаси: «Ипостась ― это определенная сущность вместе с привходящими признаками» (οὐσία τις μετὰ συμβεβηκότων, Idem. Dial. 31; De duab. volunt. 4).
Из приведенных высказываний церковных писателей видно, что различие между ипостасью и сущностью как между частным и общим бытием применялось отцами Церкви в весьма широком смысле. Оно относилось не только ко Св. Троице, но ко всем существам, как одушевленным, так и неодушевленным: людям, животным, растениям, камням и т.д. Всякое отдельное существо или всякий отдельный предмет, имеющие самостоятельное, реальное существование, является ипостасью. Однако постепенно возникло особое богословское употребление этого термина сначала в триадологии, а затем и в христологии и антропологии.
При этом, поскольку каждая ипостась характеризуется своими особыми свойствами, для различения общего и частного во Св. Троице Отцы Церкви использовали также понятие «свойство», проводя различение между общими и особенными (т.е. ипостасными) свойствами Божественных Лиц (ὑποστατικαὶ ἰδιότητες, Ioan. Damasc. De fide orth. 8. 201). Каждое Лицо Св. Троицы имеет свое особенное свойство, к-рое отличает его от других Лиц: «Усматриваемая в каждой Ипостаси особенность (ἰδιότης) явно и чисто отделяет Одну [Ипостась] от другой» (Greg. Nyss. Contr. Eunom. I. 278). Так, понятие «особенного свойства» в тринитарном контексте стало синонимом понятия «ипостась». Свт. Григорий Богослов говорит об Отце, Сыне и Святом Духе как о «трех особенных свойствах» Бога (Greg. Nazianz. Or. 34 // PG. Vol. 36. Col. 253). Поэтому многие определяли ипостась как «собрание относящихся к каждому отличительных свойств» (τὴν συνδρομὴν τῶν περὶ ἕκαστον ἰδιωμάτων,Greg. Nyss. De dif. essen. et hyp. 6. 4-6; ср. Basil. Magn. Contr. Eun. II 4. 21) или «совокупность особенных свойств» (συνδρομὴ τῶν χαρακτηριστικῶν ἰδιωμάτων, Ioan. Damsc. Fragm. philos. 12). Не менее важной характеристикой ипостаси является ее самостоятельность, самобытность (τὸ ὑφεστάναι), так что ипостась есть не просто «собрание отличительных свойств», но самостоятельно существующая вещь (τὸ ὑφεστὼς πρᾶγμα), единичное (ὁ καθ᾿ ἕκαστον), подлежащее (ὑποκείμενον), то есть субъект, обладающий этими отличительными свойствами (см. Greg. Nyss . Or. Cat., 1-2; C. Eun., I.1.498.2; II.1.353.9; II.1.356.3; II.1.538.8; III.8.25.5-9; De dif. essen. et hyp., 3.5-12; Ad Abl. // GNO. III.1. P. 40.16-20; 54.2; De or. Dom., III // Oehler . S. 264.54.).
Наиболее распространенным в греческой святоотеческой письменности синонимом термина «ипостась» применительно к разумным существам был термин «лицо» (πρόσωπον). Его использование в триадологии было связанно с определенными трудностями ввиду того, что оно было центральным понятием в еретическом учении Савеллия, согласно к-рому Лица в Боге есть лишь «личины», «маски» ― различные проявления одного Бога, не имеющие самостоятельности. Для подчеркивания отличного от савеллианского понимания термина «лицо» св. отцы проводили его отождествление с термином «ипостась», к-рый невозможно было истолковать в савеллианском ключе. В связи с этим термины «лицо» и «ипостась» постоянно употребляются в святоотеческой письменности как синонимы. Так, свт. Григорий, еп. Нисский, отмечал: «Писание, указуя нам Сына и Духа Святого, преподает, что Бог Слово, Бог не Слово (то есть Бог Отец) и Бог Дух Святой есть Бог… везде проповедуя единого Бога, ни лиц не смешивая, ни Божества не разделяя, но сохраняя тождество Божества в отличительных свойствах Ипостасей, или трех Лиц» (Greg. Nyss. Ad Graec. // GNO. Bd. 3 H. 1. S. 26); свт.Григорий Богослов писал: «Надобно и соблюсти веру в единого Бога, и исповедовать три Ипостаси, или три Лица, притом Каждое с личным Его свойством» (Greg. Nazianz. Or. 20 // PG. Vol. 35. Col. 1072).
В эпоху формирования тринитарной терминологии понятия «ипостась» и «лицо» были отождествлены также с понятием «индивид» (ἄτομον).Традиция именовать «частные сущности», т. е. конкретные вещи «индивидами» восходит к «Категориям» Аристотеля (Arist. Categ. 2. 1b). В своем первоначальном значении, в к-ром его использовали св. отцы и церковные писатели, это слово не предполагало радикального обособления, но имело смысл целостности и неделимости того или иного существа или предмета (см. напр.: (Greg. NyssAd Graec. // GNO. Bd. 3 H. 1. S. 31). Об этом говорил уже Григорий Нисский (см. выше) и, напр., Леонтий Византийский, который ставит в один ряд такие понятия, как «лицо (πρώσοπον), ипостась (ὑπόστασις), индивид (ἄτομον) и подлежащее (ὑποκείμενον, Contr. Nest. et Eutych. I // PG. 86. Col. 1305С). То же встречаем позже у преп. Анастасия Синаита в «Путеводителе»: «Существует пять обозначений для ипостаси: ипостась, лицо, образ, особое свойство, индивид» (Anast. Sinait. Viae dux II // PG. 59. Col. 60B) и у преп. Иоанна Дамаскина (Ioan Damasc. Inst. element. 7).
Еще одним важным синонимом термина ипостась было выражение ὁ τῆς ὑπάρξεως τρόπος («способ сущетвования»). Это выражение встречается уже уВасилия Великого (см.: Ep. 235. 2; Adv. Eun. I 15; De Sp. St. 46), Амфилохия Иконийского (Fr. // PG. 39. Col. 112D), Григория Нисского (Contr. Eun. I 1. 495-497 // GNO. 1. P. 161), Феодорита Кирского (Expositio recta fidei 3 // PG. 6. Col. 1209B; Quaest. et resp. 139 // PG. 6. Col. 1392C), Максима Исповедника (Maxim. Confess. Mystagog. // PG. 91. Col. 701A; Amb. 1 // PG. 91. Col. 1036С; 40 (102) // Col. 1304A; 67 (167) // Col. 1400D-1401A), Иоанна Дамаскина (Ioan. Damasc. De fide orth. 8. 114– 122, 250–253, 248–249; 10. 3–6; 49. 2–6; Contr. Jacob. 52; De recta sent. 1 // PG. T. 94. Col. 1421A) и др. Оно используется для того, чтобы отличить от общей Божественной сущности три Ипостаси по Их ипостасным свойствам (таким как нерожденность Отца, рождение Сына и исхождение Св. Духа), т.е. по способу Их происхождения. Так, Леонтий Иерусалимскийуказывает: «Ипостась характеризуется у людей белизной, курносостью и подобными свойствами, а в Божественной сущности ― по способу существования (ἀπὸ τρόπου ὑπάρξεως), согласно которому одна [ипостась существует] рождая, вторая ― рождаясь, а третья ― исходя» (Leont. Hier. Contr. Nest. II 4 // PG. 86. Col. 1537C). По словам Максима Исповедника, «Божественная сущность, являемая посредством числа три, воспевается троично по причине триипостасного существования (διά τήν τρισυπόστατον ὕπαρξιν); ибо Единица есть Троица как совершенная и существующая в совершенных ипостасях, то есть по способу существования (ὡς ἐν τελείαις οὖσα τελεία ταῖς ὑποστάσεσιν, ἤγουν τῷ τῆς ὑπάρξεως τρόπῳ), и Троица поистине есть Единица по смыслу сущности, то есть бытия» (τῷ τῆς οὐσίας, ἤγουν τῷ τοῦ εἶναι λόγῳ, Amb. 67 (167) // PG. 91. Col. 1400D-1401A). Наконец, это подтверждает и Дамаскин в «Точном изложении»: «Мы знаем единого Бога, но мысленно представляем различие в одних только свойствах отечества, сыновства и исхождения (τῆς τε πατρότητος καὶ τῆς υἱότητος καὶ τῆς ἐκπορεύσεως), и это согласно причине и ее производного, и совершенству ипостаси, т.е. способу существования» (καὶ τὸ τέλειον τῆς ὑποστάσεως ἤτοι τὸν τῆς ὑπάρξεως τρόπον, Ioan. Damasc. De fide orth. 8. 250–253). Т. о., можно выделить 3 основные линии употребления термина «ипостась» в восточном святоотеческом христ. богословии. Во-первых, этот термин продолжал иногда использоваться как указание на сущность или на природу вообще, однако после проведенного каппадокийцами различения между сущностью и ипостасью такое употребление было в церковной лит-ре скорее исключением, чем правилом. Во-вторых, начиная с IV в. этот термин стал применяться церковными писателями как философская категория для обозначения любого частного и конкретного сущего, обладающего собственным бытием: будь то отдельный человек, животное, растение или камень. В-третьих, термин «ипостась» также получил специальное философско-богословское значение применительно к Лицам Св. Троицы, поскольку соотношение частных Ипостасей и общей Божественной сущности не могло быть непротиворечиво интерпретировано в понятиях античной философии и требовало переосмысления самих этих понятий.
|