— Был. Говорят, нет; к вам по­слали.
 

—У нас тоже нет. Мы торгуем только учеными и учебными книгами.
 

А эта, Евангелие, — какая же книга? — дивится мужик. — Разве это не учебник? Чево ж еще важнее учебника? Где же и учиться Божьей жизни, как не в Евангелии ?
 

— Ну, ну, не разговаривай! Сказано, нет, значит, и нет. Иди себе с Богом.
 

Мужик вышел. Мне завернули книги, и я пошел за ним. Он шел, растерянно раз­водя руками и бормоча про себя:
 

— Ну и дела! По всей Москве не сыскать книги слова Божия? Эвося, питейных сколько! На каждом углу; так и манят: „Милости просим!" А Евангелие полдень ищу и сы­скать не могу.
 

Я завернул за угол, но мужик у меня не шел из головы.
 

„Что же это, в самом деле, за порядки тате? — думал я. — Христианская страна; народ крещен чуть не тысячу лет, а мужику за словом Христовым приходится ехать в Москву, да и там найти не может. Не­ужели нельзя сделать так, чтоб Евангелие продавалось везде: во всяком храме, в каждой лавчонке, в почтовой конторе, в волостном правлении, на станциях железных дорог?"
 

Иду я так, думаю, а в голову новая мысль:
 

„Кого же это я сужу? А сам-то я разве также не торговец? Тридцать лет всякой всячиной торгую; с одного хлеба в лабазах большия тысячи нажил, а слова Божия, хлеба духовнаго, ни на рубль не продал".
 

Bce дела на Москве справил. Пора домой ехать, не могу; чувствую, что я чего-то не сделал и не сделал важнаго. Думаю, не забыл ли чего-нибудь. Стал перебирать все, что сделал за день, — понял: надо взять с собой Евангелий для продажи. С большим трудом разыскал склад книг Священнаго Писания, купил сотню Новых Заветов, привез домой, дал приказчику в лавке и говорю:
 

— Положи под прилавок. При случай, зайдет разговор, предлагай покупателям; скажи: „У нас-де хозяин привез сотню книг слова Божия".
 

Прошла неделя. Сижу как-то в лавке, чай пью.
 

— Продал хоть одну книгу? — спрашиваю приказчика.
 

— Нет. А вот табаку надо выписать. Смотрите, полки совсем опустели.
 

При этих словах меня словно осенило свыше.
 

„Книги слова Божия не продали ни одной, а пачек табаку за неделю разошлись сотни. Нет ли и моей тут вины? — думаю про се­бя. — Табак - то вон лежит на видном местe, под стеклом; пачки с картинками разложены красиво, сами лезут в глаза, манят покупателя. Товар так и кричит: „Купи, купи меня! Попробуй! Евангелия же лежат под прилавком. Это не дело. На та­бак у людей охота и без приманки есть, а охоту к слову Божию надо еще пробудить. Люди за словом Божиим не идут; надо сде­лать, чтоб оно само шло к ним".
 

Велел освободить табачный шкапчик, разложил там по полкам Евангелия. На другой же день продали несколько штук. Зайдет один, другой покупатель:
 

— Это что такое в шкафу?.. Евангелие?.. Дайте посмотреть.
 

Посмотрят, посмотрят, кое-кто и купит. Стали в базарный день заходить мужики. В месяц разобрали сотню. Берут и все спа­сибо говорят. Никогда у меня раньше такой радости от торговли не было. Передаю книгу думаю: «Вот еще зажжется искорка в не­проглядной мгле». Зашел раз мужик, в больших летах старик.
 

- Сказывают, господин купец, Евангелия есть у тебя. Дай-кася мне эту Божью книгу. Много лет на свете прожил, много всякой погани в руках держал, много и непутеваго слышал, а Христовой книги у себя в доме не токмо что читать, али слы­шать, а и видеть не доводилось. Сын-солдат на службе был, обучился грамоте. Пусть читает нам всем в избе. Тошно уж больно от нашей темноты. Думается, слово-то Божие, как гроза, всяку духоту очистит. Спасибо тебе, что завел такую торговлю. С этим товаром не обанкрутишься. Господь, брат, тебе свои проценты заплатит.
 

Выписал еще сотню Новых Заветов да заодно прихватил и других добрых разумных книг. Торговля пошла ходко. Только продавать-то книги я продаю, а сам чаще и чаще задумываюсь:
 

„Как же это так? Радуюсь, что другие от меня свет домой несут, а сам в книгу Света еще ни разу не заглянул. Всякий другой товар расхвалить могу; знаю его добротность и цену, а в этом совсем несведущ".
 

Начал читать. Сначала ничего. Потом все больше и больше стало захватывать. Все равно, как в неведомую диковинную страну зашел: и то любо, и другое интересно, и на третье манить. А в голове мыслей куча и все одна другой светлей. Словно птицы по весне из теплой страны стаей прилетали. Иное место прочитаешь 5—10 строк, а дум хватит на неделю. Так-то, друзья мои, от чтения слова Божия все мое нутро перевернулось. Понял я, что значат слова Христовы: „Я — Истина, Путь и Жизнь". И впрямь, только ведь то и жизнь, что по Христову закону. Разве это жизнь, что я 50 лет жил: ни себе, ни Богу, ни людям? Умрешь, с собой ведь ничего не возьмешь, а и здесь радости мало: вертишься, как белка в колесе. Для чего, сам не знаешь; ровно как машина какая: завели тебя, и качаешься. Евангелие на­учило. Выходит, весь Божий мир на манер как бы поместье Божье, а мы все как Божьи работники; каждый приставлен к своему делу, сполняет особую работу, а конец у всех должен быть один: доход Хозяину, преумножение добра и правды Божьей на земле. Что ты делаешь: торгуешь, землю пашешь, детей учишь, корабли строишь, у станка ра­ботаешь,— это все равно,— важно одно, приба­вляется ли от твоей жизни добра и правды на земле. Тут я сильно задумался. Прожил на cветe уже много годов, а Хозяину, кажись, еще ничего не сработал. Подумать, так от моей жизни Божьему делу, пожалуй, один убыток был. Взять хоть кабак мой да пи­тейную лавку? Сколько чрез них зла было в людях; сколько пропито трудовых денег, сколько драки, слез, брани! Оно, положим, скажете, не я, так другой торговал бы водкой. Верно; да мне-то это не оправдание. Если на дороге спит пьяный, или по лесу идет слабый ребенок и их кто-нибудь непременно ограбит, это не оправдывает меня, если я их оберу, сказав: „Не я, так другой". Не по сердцу стали мне барыши с водки. Кстати, в других книжечках (стал и их читать) прочел небольшую историю. В Англии есть большое общество распространения Священнаго Писания по всему свету на разных языках. Собираются пожертвования, и на собранныя деньги по дешевой цене, а то и даром разсылается слово Божие по всем странам. Однажды оказалось, что два главных члена, богатые купцы, которые каждый год жертвовали в Лондоне десятки тысяч на распространение Библии, в Индии имели громадныя фабрики, где выделывали для индусов бронзовых идо-1 ловъ, продавали их сотнями тысяч и получали богатый доход. Тогда им сказали, что нельзя одной рукой распространять идоловъ, а другой — Библию; стыдно христианину миллионы наживать на идолопоклонстве и тысячи из них жертвовать на проповедь христианства.
 

История попала мне не в бровь, а в глаз. Понял, что плохой тот работник для Бога, кто в одной лавочке продает, между прочим, книги Христова благовести, а в двух питейных торгует водкой. Решил закрыть винную торговлю. Оно, конечно, доходу моего сильно убавилось, да у меня мысли уж в другую сторону пошли. Мне дорог стал Божий доход. В Евангелии сказано: «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше".
 

Поняли теперь купцы, почему Петр Иванович ходил долго задумавшись; поняли, почему на старости лет он сам и за книж­ный прилавок стал. Петр Иванович прозрел, уразумел главное дело человека. В Божьем поместье прибавился новый исправ­ный работник. Давай Бог ему силы! Пошли Господь и помощников ему!

Источник: Беседы о Боге и Божией правде. Священник Г. Петров. Типография Т-ва И.Д. Сытина. Валовая ул. свой д. Москва.- 1903